На вопросы читателей отвечает адвокат Чунского филиала Иркутской областной коллегии адвокатов (ИОКА) Анатолий Павлович ШЕВЧЕНКО.
Моего знакомого осудили на длительный срок заключения за незаконную заготовку древесины, но до этого он целый год находился под следствием, я не ставлю под сомнение приговор суда, у меня другой вопрос. Почему его на всех судебных заседаниях держали, как зверя в клетке, и охраняли три вооруженных полицейских? Ведь он не убил никого, а до приговора суда человек считается невиновным, а с ним уже обращаются, как с собакой.
Люди старшего возраста, рожденные в СССР, наверняка помнят, что в залах народных судов действительно никаких клеток не было, при этом обвиняемый, подсудимый сидел за огороженной кафедрой, его охранял вооруженный конвой. Кроме того, показательные суды проводились в клубах, при большом стечении народа, никаких клеток в помине не было, а появилась железная решетка в судебном зале впервые во время суда над серийным маньяком Чикатило, причем мотив государства был понятен — не допустить самосуда над маньяком со стороны родственников жертв. Впоследствии этот передовой опыт пригодился во время судов над рэкетирами и наемными убийцами 90-х годов. А уже в нулевые железная клетка прочно заняла свое место в каждом зале суда общей юрисдикции, хотя законодательного акта, позволяющего устанавливать в залах судов железные клетки, и по настоящее время не существует.
Согласно ст.9 УПК РФ, никто из участников уголовного судопроизводства не может подвергаться насилию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению, также в соответствии со статьей 14 УПК РФ обвиняемый считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана и установлена вступившим в силу приговором суда. И непонятно почему, если есть презумпция невиновности, зачем человека нужно сажать в клетку, вот где издевательство и над человеком, и над правосудием.
Справедливости ради, в крупных городах России в залах судов стали устанавливать стеклянные ограждения для содержания обвиняемых, мотивируя это тем, что это уже не клетка, а загородка, сделанная для безопасности самого же заключенного, да и сидеть за стеклом, не так унизительно для достоинства подсудимых. А вообще, мы как-то незаметно привыкаем к чему угодно, и даже неправильные вещи кажутся нам потом совершенно естественными.
Согласен, что особо опасных подсудимых надо, наверное, изолировать от окружающих специальным способом, но скорее это должна быть не железная клетка, а пуленепробиваемое стекло. При этом в европейских судах во время судебных процессов обвиняемые сидят рядом со своими защитниками, без какого-либо конвоя, который охраняет только входы и выходы зала судебного заседания, что позволяет обвиняемому общаться с защитником в ходе процесса. Кроме того, у них категорически запрещается производить фото- видеосъемку обвиняемого, которого можно только рисовать во избежание нарушения прав обвиняемого. В отдельных случаях особо опасного обвиняемого в европейском суде могут просто пристегнуть специальным ремнем к креслу, тем самым ограничить ему свободу передвижения, ведь с креслом далеко не убежишь. А у нас всё гораздо жестче. Именно поэтому в России подозреваемые или обвиняемые могут быть до приговора суда заключены под стражу, хотя согласно статье 98 Уголовно-процессуального кодекса РФ к ним могут быть применены следующие меры пресечения: подписка о невыезде; личное поручительство; заключение под стражу; залог; присмотр за несовершеннолетним обвиняемым; наблюдение командования воинских частей (в отношении военнослужащих); домашний арест и только после всего этого, можно применять последнюю, самую суровую меру пресечения — заключение под стражу (для краткости — арест).
Как разместить новость на Тайшет24
Но необходимо помнить, что человек может быть заключен под стражу только на основании судебного решения. На практике же суды по ходатайству следствия в 99% применяют сразу же самую суровую меру пресечения и заключают подозреваемого под стражу, что используется как элемент устрашения, ведь попав за решетку, в изолятор временного содержания, в эдакий каменный мешок без окна и без элементарных удобств, большинство людей переживают психологический стресс и становятся намного сговорчивей, чем на свободе.
Однако вернемся к клеткам, так совсем недавно Большая палата Европейского суда по правам человека постановила, что содержать подсудимых в клетке во время судебных процессов нельзя, это все равно что пытки. К тому же судья и присяжные заседатели заранее будут считать участника процесса опасным человеком, что повлияет на справедливый приговор или вердикт. Это дело было направлено в Европейский суд по правам человека ещё в далеком 2008 году по жалобам россиян Свинаренко и Сляднева, которые в качестве подсудимых во время судебных слушаний с участием присяжных заседателей находились в зале заседаний внутри металлических клеток. По мнению Свинаренко и Сляднева, быть обвиняемым и находиться в клетке унизительно, так как ст. 3 Конвенции одновременно запрещает и унизительное обращение, и пытки, когда рассматривается твое дело в суде, и все присутствующие в зале суда на интуитивном уровне понимают, что ты опасен для общества.
Страсбургский суд в обычном порядке рассмотрел дело и согласился с авторами жалобы, что это действительно унизительно. Но иного мнения были представители правительства, которые пытались доказать, что клетка – это оправданный архитектурный элемент зала заседаний в данном случае, потому что подсудимых обвиняли в тяжком преступлении. Они могли оказать влияние на свидетелей и даже привели в качестве довода нестандартный аргумент: подсудимые теоретически могли порезать себя и залить зал кровью, то есть, возможно, заразить присутствующих разными болезнями, но каким образом обвиняемый мог залить присутствующих в зале суда своей фонтанирующей кровью, никто пояснить так и не смог. Адвокаты заявителей были другого мнения, но основной вопрос стоял всё же о клетке в суде: можно или нет в ходе судебных заседаний содержать в них подсудимых. Страсбургский суд, выслушав все аргументы, удалился размышлять Пауза длилась целый год, и в конце 2016 года суд вынес своё окончательное решение по этому вопросу (а то, что решит Большая палата ЕСПЧ, обжалованию уже не подлежит).
Сначала судьи определили для себя главную задачу – выяснить, превысила ли клетка минимальный уровень жестокости в смысле, который заложен в «пыточную» третью статью Конвенции. Судьи Евроинстанции указали, что репутация заявителей была автоматически подорвана их вынужденным положением в открытом процессе, причем речь не о каком-нибудь одном заседании, ведь дело подсудимых рассматривалось больше года. К тому же у судьи и присяжных, по мнению ЕСПЧ, могло сложиться представление о подсудимых, как о людях опасных, раз их уже держат в клетке, при этом их реальная опасность для общества не была подтверждена значимыми аргументами. В результате страсбургская инстанция решила, что права заявителей были нарушены и каждому из них присудили по €10 000 в качестве компенсации морального вреда, плюс €2000 на судебные расходы. Однако решение ЕСПЧ, которое находилось на рассмотрении почти девять лет, вовсе не означает, что российским законодателям придется отменить клетки в залах суда, но каждое новое дело, очевидно, будет рассматриваться в свете этого решения так, что поживем увидим, будут ли приняты в России позитивные изменения по данному вопросу.
Фото: ИА IrkutskMedia
