Чунский район каждый год даёт 14,6% от всех объёмов древесины по Иркутской области. Это порядка 3,5 миллиона кубометров. Если каждый куб продавать за 4 тысячи рублей, сумма составляет около 14 миллиардов рублей. За границей куб древесины стоит в десятки раз дороже.
В 2014 г. был заключён 81 договор аренды на сумму 130 миллионов рублей, 98 миллионов ушло в федеральный бюджет, остальное в областной бюджет, а в бюджет Чунского района ноль. С таким подходом действия государственных чинуш более чем преступно. В том же году штрафы за всевозможные нарушения составили 1,3 миллиона рублей, а ущерб был нанесён на 159 миллионов. Чунский район, в недавнем прошлом процветающий, благодаря бездействию либо осознанному действию областной и федеральной власти превратился в нищенский район. До 50% населения безработные, великовозрастные дети живут за счёт пенсии своих родителей. Местный бюджет смехотворно мал.
Экономика района на 70% состоит из лесной промышленности, она держится на налогах от этого вида деятельности. Ежегодно лесосечный фонд составляет порядка 3,5 миллиона кубометров. При существующих ценах на лес это миллиарды рублей. Вопрос, где деньги?
Ответ очевиден: воруют, на уровне государства либо под крышей госчиновников. Чунари это видят и… ничего не могут поделать, потому что весь лес является федеральной собственностью. Лесной кодекс не работает, закон о том, что лесосырьевая база должна распределяться с учётом решения районной думы, не выполняется. Всё решается на аукционе в области. Кто же выигрывает в аукционах? Судя по поступлениям в местный бюджет, мошенники, которым наплевать на жителей и на местную власть. Сразу после аукциона они по закону должны заключать договор аренды и платить деньги за аренду – попённую плату. Денег нет.
Кроме того, не выполняются лесовосстановительные мероприятия, работы ведутся без плана рубок, имеет место переуступка прав, то есть субаренда или… продажа леса на корню. Далее преступная схема проста. У товаропроизводителя нет прямого контакта с конечным покупателем, из своих людей выстраивается цепочка посредников, и деньги по пути усыхают в каждом звене. Например, товаропроизводитель потратит один миллион рублей на производство тысячи кубов лесоматериала, а своему посреднику продаст… за 999 тысяч, чтобы не платить налог на прибыль. В свою очередь посредник – всего лишь звено в преступной цепи. Если же к предприятию появляются вопросы, то собственники тут же переводят активы на новое предприятие, а старое бросают.
То есть, идёт непрекращающийся процесс по проведению массовых махинаций. Создаётся предприятие, которое работает со всевозможными нарушениями, без каких либо гарантий для работников, с минимальной оплатой труда и главной задачей – минимизировать расходы, а при появлении опасности обанкротить его и создать новое, чтобы через некоторое время провернуть такую же махинацию. И это происходит каждый год. Кроме этого фирмы–однодневки, выигрывая лесосеку на конкурсе, в течении года рубят свои 50–60 тысяч кубов, платят некоторую сумму на «серую» зарплату без налогов и отчислений в пенсионный фонд, а через год закрывают предприятие. На следующий год всё повторяется сначала. И самое удивительное то, что из года в год принимаются заявки у мошенников.
Также не выполняется требование ст.34 Лесного Кодекса РФ (Учёт интересов населения), жильё не строится, детские сады вообще «высший пилотаж». Кроме того, администрация области приняла постановление о том, чтобы предприятия заключали с местными администрациями соглашения о социально-экономическом сотрудничестве. Закон есть, закон не выполняется. О каких налоговых отчислениях в местный бюджет может идти речь, если основная масса лесопромышленников имеет юридические адреса за пределами Чунского района? И эта схема по распределению лесосырьевой базы преступна, надо бить во все информационные колокола, чтобы хоть как-то переломить ситуацию.
Думаю, у депутатов седьмого созыва будет над чем поработать.
Как разместить новость на Тайшет24
Ещё одна беда: чёрные лесорубы, в народе «воровайки», в Чуне рубят из года в год порядка трёх-четырёх тысяч кубов. Это в принципе немного, но чрезвычайно болезненно, потому что всё происходит в зелёной зоне вокруг посёлков или в охранных зонах. И буквально на глазах. Опасность, на мой взгляд, в том, что люди видят: воровать можно, и за это ничего не будет. (Ответ на вопрос, кто принимает ворованный лес, я оставлю читателям.) В то время когда градообразующие предприятия Чунского района, занимающиеся лесозаготовками, по всевозможным бюрократическим проволочкам были вынуждены приостановить свою работу, объем заготовок упал до минимума, сократилось число рабочих мест.
Отработаны, так сказать, и местные технологии воровства: сегодня один приехал, другой назавтра приезжает и сучки обрубает. На третий день ещё один приехал на машине, погрузил и вывез. Он же не занимается самовольной вырубкой, и взял уже спиленный лес. Как его конфискуешь, если «нашедший» утверждает, что подобрал лес на дороге. В настоящее время благодаря стараниям области лесосырьевой базы нет или почти нет. А если нет лесосырьевой базы, значит, людям негде работать, а это катастрофа, и на Чуне можно поставить крест. У нас масса таких посёлков, которые умерли, и на их развалинах доживают старики. Местная власть показывает свою беззубость и просто наблюдает за тем, как вырубают и вывозят лес. И если мы сегодня не начнём отрабатывать схему, по которой лес будет оставаться в районе для переработки, Чунский район ждёт то же самое.
Юрий Коновалов, пос. Октябрьский
