Думские выборы 2016 года многими прогнозировались как малоинтересные и предсказуемые. Возможности внесистемной оппозиции вмешаться в ход борьбы и существенно повлиять на её исход являются минимальными, а взаимоотношения думских оппозиционеров с «Единой Россией» и Кремлем являются настолько лояльными и управляемыми, что даже если проправительственную партию и ждет потеря некоторого числа мандатов (что вполне ожидаемо на фоне нарастающего экономического и социального кризиса), то это не должно радикально изменить ситуацию в парламенте или политическую обстановку в стране.
Об этом шла речь на пресс-конференции, состоявшейся сегодня в Доме журналиста в Москве.
Институт глобализации и социальных движений (ИГСО) с июля 2016 года начинает проект «Анализ избирательной кампании 2016 года в регионах России». Главная задача состоит в том, чтобы выявить наиболее типичные и значимые избирательные гонки на региональном уровне, проследить их закономерности и привлечь к ним внимание прессы, аналитиков и общественности уже на федеральном уровне.
Однако реальный ход событий уже сейчас опровергает эти прогнозы и создает новые политические коллизии, не укладывающиеся в привычный сюжет борьбы правительства и оппозиции. Экономический и социальный кризис, обостряющий борьбу за власть внутри официальных кругов, порождает новые конфликты, которые так или иначе проявятся в ходе выборов. Это, в свою очередь, накладывается на обострение социальных проблем в регионах, порождая противоречия и столкновения внутри местных элит. Выборы становятся полем, на котором подобные противоречия будут, если не разрешены, то, по крайней мере, оформлены.
Возвращение одномандатных округов в сочетании с выборностью губернаторов создает условия для оживления политической жизни в регионах. Именно здесь будет решаться судьба выборов, определится состав и политический облик новой думы.
В сложившихся обстоятельствах не так важно, от какой именно партии идет кандидат, зато очень важно — какие интересы он отстаивает, с кем связан, насколько независимо будет вести себя после избрания. Процедура праймериз в «Единой России» уже выявила острую борьбу между кандидатами по крайней мере в четверти регионов. Более того, действующие депутаты и кандидаты, продвигаемые Москвой, часто терпели поражение. Во многих случаях это привело к пересмотру итогов праймериз или к выходу из партии кандидатов, которые являлись потенциальными лидерами, но были заблокированы партийным аппаратом.
В результате возникла ситуация, когда, во-первых, кандидаты начали перемещаться между партиями, подбирая себе партию не как идеологическую или политическую опору, а как площадку для выдвижения, во-вторых, соревнование кандидатов стало куда важнее и острее, чем соперничество между партиями, а в-третьих выборы, как и сами партии, оказываются в значительной мере деидеологизированы.
Эксперт ИГСО Владимир Соловейчик иронично назвал блуждание политиков между партиями «политическим бомжеванием». Чаще всего приют «бездомным политикам» предоставляют Партия Роста и «Родина», но нередко и КПРФ. В частности, в Красноярском крае КПРФ выдвигает бывшего депутата от ЛДПР Дмитрия Носова, причем его основным соперником, скорее всего, оказывается даже не представитель «Единой России» Виктор Зубарев, а кандидат «Патриотов России» Геннадий Семигин, который тоже в прошлом был связан с КПРФ.
Как разместить новость на Тайшет24
Перемещение кандидатов между партиями приводит к появлению весьма неожиданных с идеологической точки зрения перестановок. Примером может быть переход социал-демократической группы Оксаны Дмитриевой в либеральную Партию Роста или появление выходца из «Единой России» Антона Романова в качестве кандидата от КПРФ в Иркутске. В результате в Шелеховском одномандатном округе Иркутской области сложилась вообще уникальная ситуация, где два «перебежчика» противостоят друг другу: Иван Грачев, бывший СР, теперь выступает от «Партии Роста», а Антон Романов — от КПРФ. Парадоксальным образом Грачев, выдвинутый от либеральной партии, в уходящей Госдуме был как раз известен выступлениями по социальной проблематике, а напротив Романов, который теперь перешел к коммунистам, последовательно голосовал за все антисоциальные законы, продвигавшиеся «Единой России».
Деидеологизация не делает выборы менее конкурентными. Скорее наоборот, конкуренция резко обостряется, но это пока не борьба, а столкновение интересов на локальном уровне. Это не значит, будто практические проблемы не обсуждаются, но на первый план выходят проблемы именно локальные, которые предположительно могут быть разрешены непосредственно на местах.
В результате борьба перемещается в территориальные округа, причем происходящие в них события неминуемо скажутся и на судьбе федеральных списков, а главное — на составе фракций. Не исключен «прорыв» ряда независимых кандидатов, представителей малых партий или диссидентов, формально принадлежащих к ЕР и ОНФ, но не пользующихся поддержкой руководства. Если в Думе возникнет «критическая масса» таких депутатов, они окажутся способны сформировать собственные группы и фракции, меняя общую конфигурацию парламента.
Оценивать данную борьбу в категориях идеологических или даже в категориях федеральной политики пока преждевременно, поскольку сами кандидаты зачастую ещё не вполне определились с собственной дальнейшей политической траекторией. Однако можно с уверенностью констатировать, что в то время как московское руководство ЕР подчеркнуто солидарно с правительством и его либеральным экономическим курсом, в провинции доминируют прямо противоположные настроения.
Учитывая растущую остроту борьбы в регионах, можно предсказать не только возможные нарушения, но и серьезные дискуссии и конфронтации между кандидатами, противоборство избирательных штабов и местных администраций, локальные информационные войны.
Значение и перспективы избирательной кампании 2016 могут быть, таким образом, поняты и оценены исключительно через изучение событий и конфликтов, разворачивающихся на местах.
Ограниченные ресурсы ИГСО не дают нам возможности одновременно отслеживать все регионы и округа, поэтому мы преимущественно сосредоточимся на отслеживании и исследовании определенных «кейсов» (case study), сравнении их между собой и рассмотрении их в контексте общенациональных тенденций. Для нас также принципиально важно выйти за пределы поверхностного анализа политтехнологий и попытаться выявить более глубокие причины происходящего, интересы и социально-экономические явления, предопределяющие развитие конфликтов.
Полный список регионов мы сможем уточнить по ходу развития событий. Для исследования выбраны регионы, контрастирующие между собой по социально-политической ситуации, по политической культуре, динамике политических процессов и т.д. Например, Пензенская область имеет репутацию русского Нью-Гемпшира, она обычно показывает результаты совпадающие со средними по России. И громких скандалов мы там не наблюдали. В отличие от Владивостока или Калининградской области, где громкие и жесткие конфликты являются фактически нормой. Опять же уровень применения административного ресурса существенно разнится в зависимости от региона, от политической культуры местной административной элиты. Можно опять же легко сравнить весьма авторитарный Белгород и Воронеж, который претендует на роль образца «провинциальной демократии».
Понятно, что список «кейсов» будет постепенно уточняться и пополняться, но уже сейчас понятно, что весьма драматичные сюжеты можно ожидать в Московской области, на Южном Урале (Челябинск, Оренбург), в Калининградской области, на Дальнем Востоке. Очень острая борьба разворачивается в некоторых сибирских округах. Хотя несколько «спокойных» регионов мы тоже постараемся изучить, тем более, что причины политического спокойствия одних областей на фоне неспокойствия других сами по себе заслуживают внимания, а при определенных обстоятельствах они могут и поменяться местами — так многие регионы бывшего «красного пояса» превратились во вполне надёжные «тылы» партии власти.
