Пожароопасный период в Иркутской области в 2019 году начался традиционно – как только сошел снег. Но в отличие от предыдущих годов, лесные пожары довольно быстро вышли к населенным пунктам, в том числе к Иркутску. Лес горел со всех сторон, в социальных сетях люди выкладывали видео, вели прямые трансляции с пожаров. При этом стена огня шла вдоль основных транспортных артерий на подъездах к областному центру, включая Александровский тракт, дорогу между Иркутском и Ангарском.
Крупный пожар был зафиксирован на берегу Байкала – в районе Большого Голоустного. Он бушевал и на землях муниципального образования, и на территории Прибайкальского национального парка. Огонь настолько близко подошел к домам, что местная администрация держала наготове несколько автобусов для экстренной эвакуации людей.
По данным, которые передавали муниципальные образования, в связи с пожароопасной ситуацией на юге Иркутской области из населенных пунктов были эвакуированы 300 человек.
В тушении очагов возгорания приняли участие около 500 добровольцев.
Пик пожаров пришелся на вечер и ночь с 8 на 9 мая, когда их площадь составляла 18 тысяч гектаров. В Иркутске стоял густой едкий смог, пахло гарью, сыпался пепел. Многие люди в социальных сетях писали, что боятся ложиться спать.
При этом никаких сообщений от представителей власти, комиссии по чрезвычайным ситуациям не было. Напротив, представители областного правительства писали, что все это – провокации и «раздувание паники».
Такой же тезис – о том, что пожары незначительные и населенным пунктам ничего не угрожает, – прозвучал и утром 9 мая из уст губернатора Сергея Левченко. На заседании комиссии по чрезвычайным ситуациям он заявил буквально следующее: «У меня просьба провести расследование, кто у нас выдает неправильную информацию. Насколько я понимаю, если у нас кто-то звонит и говорит, что там у нас поджог или бомба заложена, они несут ответственность. А это чем отличается? Ложь была выпущена в эфир, и при этом силы и средства отвлекались». Главные виновные в этом, по мнению областного правительства, – муниципалитеты.
При этом официальные данные государственного бюджетного учреждения «Авиалесоохрана» подтверждают те сведения, которые давали органы местного самоуправления. Согласно официальным методикам, считается, что угроза населенным пунктам существует, если пожар подошел к ним на расстояние 10 км. По данным «Авиалесоохраны» на 8 мая, к деревне Верхний Кет Гороховского муниципального образования огонь подошел на 8,2 км, к Тихоновой Пади – на 4,2 км. Это населенные пункты Иркутского района, под Иркутском. К Одинску Усолького района – на 5,4 км, к Осиновке Братского района – на 1,5 км. Сложная ситуация возникла в особо охраняемых природных территориях: к селу Бургаз огонь подошел на 1,8 км, к Нижнему Качергату (Прибайкальский национальный парк) – на 7,5 км. В целом горело 1688 гектаров особо охраняемых природных территорий.
Как разместить новость на Тайшет24
Тревогу муниципальных органов власти можно понять. Дело в том, что два года назад в Иркутской области во время весеннего пика пожароопасного периода горело более 10 населенных пунктов, многие из которых были уничтожены практически полностью. Сотни человек остались на пепелище – без жилья, вещей, утвари, погиб домашний скот. И тогда тоже региональная власть поначалу не признавала масштабы бедствия, помощь была оказана поздно.
По состоянию на 7–8 мая в Иркутской области действовало 27 пожаров, в целом в Сибирском федеральном округе – 38. Регион вышел на первое место в России по количеству пожаров и площади, охваченной огнем.
Утром 9 мая начался дождь, который с переменной силой продолжается все эти дни, благодаря чему ситуация с лесными пожарами стала менее острой. Однако и сейчас Иркутская область в числе лидеров по этому показателю. По данным «Авиалесоохраны», на 12 мая в регионе действует четыре пожара, горит 8 тысяч гектаров леса, более сложная ситуация по стране только в Забайкальском крае.
События с пожарами 7–9 мая стали в какой-то мере уникальными для Иркутской области. Это связано в первую очередь с поляризацией позиций региональной государственной власти и населения. Власть говорила, что все нормально, не следует распространять панику. Население, дышащее копотью, испытывающее тревогу за здоровье своих детей, пожилых людей и за свое собственное, расценило это как то, что власть не видит проблемы и не намерена ее решать. Люди звонили в МЧС, областное правительство, федеральные органы власти. Некоторые дозвонились до администрации президента РФ и в социальных сетях потом ретранслировали, что там отвечали. Им сообщили, что правительство Иркутской области передает в Москву сведения о том, что ситуация с лесными пожарами под контролем, угрозы населенным пунктам нет. О сильном задымлении, в разы превышающем предельно допустимые нормы, в администрации президента узнали от жителей Иркутска.
Пожалуй, впервые за время правления губернатора Сергея Левченко возникла ситуация, когда он говорил не то, что нравится населению. Обычно его политический камертон срабатывает точнее. По необъяснимой причине вместо того, чтобы оперативно дать информацию, как вести себя при задымлении, вместо обращения к населению с успокаивающими словами (для чего достаточно было рассказать о благоприятном прогнозе погоды и попросить немного потерпеть) региональная власть в диалоге с обществом взяла высокий тон, переходящий в фальцет.
Сейчас КПРФ в Иркутской области, возглавляемая губернатором Сергеем Левченко, развивает тему о том, что причиной пожаров стали поджоги. По всей видимости, коммунисты решили использовать горячую (в буквальном смысле этого слова) тему в политических целях. Так что вполне можно ожидать, что далее они обвинят в пожарах «Единую Россию» или абстрактных «врагов губернатора», как они делают всякий раз, когда сталкиваются с затруднительной ситуацией, созданной самим же губернатором или его подчиненными из правительства Иркутской области. Это, возможно, отчасти смягчит диссонанс, который возник у Сергея Левченко с простыми жителями Иркутска и Иркутского района.
Галина Солонина, Региональные комментарии
